В ночь на семьдесят четвёртый

1
Хорошо быть одному,
если переходишь поле.
Пой себе на вольной воле,
постигая свет и тьму.
Хорошо быть одному
на коне или пароме.
Даже в многолюдном доме
хорошо быть одному.
Пей вино или кури,
говори по телефону.
Чтобы было меньше звону,
дверь плотнее притвори.
Ни хулы, ни маеты.
Сам - и пресный и крылатый.
Хорошо б ещё зарплату
сам себе платил бы ты.
И не будет ни разлук,
ни потерь, ни огорчений.
Сам себе дурак и гений.
Сам себе и враг и друг...
И не буйствует запрет:
Всё с собою. Под рукою.
Боже, что ж это такое!
Распоясался поэт.
Лоб горит, неровно дышит,
на висках холодный пот.
В двери рвётся Новый год,
за столами - весь народ.
Время пить, а он всё пишет.
Кот кровать его колышет
и дудит в его фагот.

2

Как хорошо, рассвет не скоро!
А рядом Толя, ты, Леон.
За рамой - снег ли или лён.
И я, как вами, окружён
непроницаемостью бора.
Как хорошо, что мы молчим.
Что в этой мгле скрестили руки,
как будто таинством мужчин
под Новый год, не без причин,
мы взяты на ночь на поруки.
И нет ни женщин и ни жён.
Мёд снова должен стать пчелою,
янтарь - затёкшею смолою.
Декабрь январём сожжён.
Как хорошо, что мы не пьём!
Что не от хворости всё это.
Воображением поэта
я всех вас вызвал для совета,
чтоб с вами взять себя живьём.
За рамой - снег ли или лён
на сонный бор роняет перья.
Снег веры или недоверья.
Что ж вы молчите, как деревья,
и ты, и Толя, и Леон?