Стихи про семью

Стихи русских поэтов про семью, родню, детей и родителей.

Два брата

Михаил Лермонтов

«Ах, брат! Ах, брат! Стыдись, мой брат!
Обеты теплые с мольбами
Забыл ли? Год тому назад
Мы были нежными друзьями…
Ты помнишь, помнишь, верно, бой,
Когда рубились мы с тобой
Против врагов родного края
Или, заботы удаляя,
С новорожденною зарей
Встречали вместе праздник Лады.
И что ж? Волнение досады,
Неугомонная вражда
Нас разделили навсегда!..»

— «Не называй меня, как прежде,
В благополучные года.
В те дни, как верил я надежде,
Любви и дружбе… я знавал
Волненья сердца дорогие,
И очи, очи голубые…
Я сердцем девы обладал:
Ты у меня его украл!..
Ты завладел моей прекрасной,
Ее любовью и красой,
Ты обманул меня… ужасно!
И посмеялся надо мной».

Умолкли. Но еще стоят
В душе терзаемы враждою.
На каждом светлые блестят
Мечи с насечкой золотою,
На каждом панцирь и шелом,
Орлиным осенен крылом.
Всё пусто вкруг в дали туманной.
Пред ними жертвенник. На нем
Кумир белеет деревянный.
И только плющ виясь младой
Лелеет жертвенник простой.
Они колена преклонили,
Взаимной злобой поклялись.
Вот на коней своих вскочили
И врозь стрелою понеслись.

Давно ль? Давно ли друг без друга
Их край родимый не видал?
Давно ль, когда один страдал
В изнеможении недуга,
Другой прикованный стоял
Нежнейшей дружбой к изголовью?
Вдруг, горьким мщением дыша,
Кипят! Надменная душа
Чем раздражилася? — любовью!
Аскар, добычу бранных сил,
Финляндку юную любил.
Она лила в неволе слезы
...

Возвращение на родину

Сергей Есенин

Я посетил родимые места,
Ту сельщину,
Где жил мальчишкой,
Где каланчой с березовою вышкой
Взметнулась колокольня без креста.

Как много изменилось там,
В их бедном, неприглядном быте.
Какое множество открытий
За мною следовало по пятам.

Отцовский дом
Не мог я распознать:
Приметный клен уж под окном не машет,
И на крылечке не сидит уж мать,
Кормя цыплят крупитчатою кашей.

Стара, должно быть, стала…
Да, стара.
Я с грустью озираюсь на окрестность:
Какая незнакомая мне местность!
Одна, как прежняя, белеется гора,
Да у горы
Высокий серый камень.

Здесь кладбище!
Подгнившие кресты,
Как будто в рукопашной мертвецы,
Застыли с распростертыми руками.
По тропке, опершись на подожок,
Идет старик, сметая пыль с бурьяна.
«Прохожий!
Укажи, дружок,
Где тут живет Есенина Татьяна?»

«Татьяна… Гм…
Да вон за той избой.
А ты ей что?
Сродни?
Аль, может, сын пропащий?»

«Да, сын.
Но что, старик, с тобой?
Скажи мне,
Отчего ты так глядишь скорбяще?»

«Добро, мой внук,
Добро, что не узнал ты деда!..»
«Ах, дедушка, ужели это ты?»
И полилась печальная беседа
Слезами теплыми на пыльные цветы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
«Тебе, пожалуй, скоро будет тридцать…
А мне уж девяносто…
Скоро в гроб.
Давно пора бы было воротиться».
Он говорит, а сам все морщит лоб.
«Да!.. Время!..
Ты не коммунист?»
«Нет!..»
«А сестры стали комсомолки.
...


Ввечеру выходят семьи

Марина Цветаева

Ввечеру выходят семьи.
Опускаются на скамьи.
Из харчевни — пар кофейный.
Господин клянется даме.

Голуби воркуют. Крендель
Правит триумфальный вход.
Мальчик вытащил занозу.
— Господин целует розу. —

Пышут пенковые трубки,
Сдвинули чепцы соседки:
Кто — про юбки, кто — про зубки.
Кто — про рыжую наседку.

Юноша длинноволосый,
Узкогрудый — жалкий стих
Сочиняет про разлуку.
— Господин целует руку.

Спят . . ., спят ребята,
Ходят прялки, ходят зыбки.
Врет матрос, портной горбатый
Встал, поглаживая скрипку.

Бледный чужестранец пьяный,
Тростью в грудь себя бия,
Возглашает: — Все мы братья!
— Господин целует платье.

Дюжина ударов с башни
— Доброй ночи! Доброй ночи!
— Ваше здравие! За Ваше!
(Господин целует в очи).

Спит забава, спит забота.
Скрипача огромный горб
Запрокинулся под дубом.
— Господин целует в губы.

Такая уж у нас семья

Эдуард Асадов

Такая уж у нас семья:
Жена при стирках и при тесте,
Покупки, хлопоты, друзья,
Газет важнейшие известья…
И где-то на тридцатом месте
На пять минут немножко я…

С вечера поссорились супруги

Эдуард Асадов

С вечера поссорились супруги,
Говорили много резких слов.
Сгоряча не поняли друг друга,
Напрочь позабыли про любовь.

Утром мужу на работу рано,
А на сердце — горечи печать.
За ночь глупость ссоры осознал он,
Подошел жену поцеловать.

Не спала, но все же притворилась,
Отвернула в сторону лицо.
В глубине обида затаилась,
Как удав, свернувшийся кольцом.

Дверь закрыл — ни слова на прощанье,
Со двора на окна посмотрел…
Если б они знали, если б знали,
Что ушел из дома насовсем.

А жена привычными делами,
Как всегда, своими занялась:
Детское бельишко постирала,
Борщ сварила, в доме прибралась.

Чистый пол, помытая посуда,
И с работы скоро муж придет.
— Я с ним разговаривать не буду,
Пусть прощенья просит, пусть поймет.

Гордость в сердце вздыбилась высоко:
— Первою к нему не подойду!
По ролям разыгрывалась ссора
В воспаленном дьяволом мозгу.

Шесть пробило, семь и пол — восьмого…
Неподвижна дверь, молчит порог.
И в тревоге что-то сердце ноет,
Где же задержаться так он мог?

Вдруг какой-то крик и суматоха,
Чей-то голос, плачущий навзрыд,
И соседский мальчуган Алеха
Крикнул запыхавшись: «В шахте взрыв!»

Взрыв. Совсем коротенькое слово,
Сердце будто в клочья порвало.
Нет, она к такому не готова!
Может, жив он, может, повезло.

И в слезах по улице бежала,
Вспоминая с болью прошлый день,
Как в обиде злилась и кричала,
Застилала разум злобы тень.
...

Неравенство

Эдуард Асадов

Так уж устроено у людей,
Хотите вы этого, не хотите ли,
Но только родители любят детей
Чуть больше, чем дети своих родителей.
Родителям это всегда, признаться,
Обидно и странно. И всё же, и всё же
Не надо тут, видимо, удивляться
И обижаться не надо тоже.
Любовь ведь не лавр под кудрявой, кущей,
И чувствует в жизни острее тот,
Кто жертвует, действует, отдаёт,
Короче: дающий, а не берущий.
Любя безгранично детей своих,
Родители любят не только их,
Но плюс ещё то, что в них было вложено:
Нежность, заботы, труды свои,
С невзгодами выигранные бои,
Всего и назвать даже невозможно!
А дети, приняв отеческий труд
И становясь усатыми «детками»,
Уже как должное всё берут
И покровительственно зовут
Родителей «стариками» и «предками».
Когда же их ласково пожурят,
Напомнив про трудовое содружество,
Дети родителям говорят:
— Не надо, товарищи, грустных тирад!
Жалоб поменьше, побольше мужества!
Да, так уж устроено у людей,
Хотите вы этого, не хотите ли,
Но только родители любят детей
Чуть больше, чем дети своих родителей.
И всё же — не стоит детей корить.
Ведь им не всегда щебетать на ветках.
Когда-то и им малышей растить,
Всё перечувствовать, пережить
И побывать в «стариках» и «предках»!


Великое чувство! У каждых дверей

Николай Некрасов

Великое чувство! У каждых дверей,
В какой стороне ни заедем,
Мы слышим, как дети зовут матерей,
Далеких, но рвущихся к детям.
Великое чувство! Его до конца
Мы живо в душе сохраняем, —
Мы любим сестру, и жену, и отца,
Но в муках мы мать вспоминаем!

Люди — родина моя

Евгений Евтушенко

Помню-где-то и когда-то
у таежного ручья
уронил я тиховато:
«Люди – родина моя».
Но могучий гул ответа,
словно голос твой, земля,
шел от сосен и от ветра:
«Люди – родина моя».
Понял я, бродя по свету,
человечество – семья,
но семья, где мира нету,
Успокойте вы планету,
люди – родина моя.
Кто душою благороден,
а религия своя,
с ним у нас нет разных родин.
Люди – родина моя.
Я в тебе родился снова.
Ты шепни, любимая,
нашим детям в дар три слова:
Люди – родина моя.

Любили тебя без особых причин

Валентин Берестов

Любили тебя без особых причин
За то, что ты - внук,
За то, что ты - сын,
За то, что малыш,
За то, что растёшь,
За то, что на папу и маму похож.
И эта любовь до конца твоих дней
Останется тайной опорой твоей.

1981

Отец и сын

Александр Твардовский

Быть может, все несчастье
От почты полевой:
Его считали мертвым,
А он пришел живой.

Живой, покрытый славой,
Порадуйся, семья!
Глядит - кругом чужие.
- А где жена моя?

- Она ждала так долго,
Так велика война.
С твоим бывалым другом
Сошлась твоя жена.

- Так где он? С ним по-свойски
Поговорить бы мне.
Но люди отвечают:
- Погибнул на войне.

Жена второго горя
Не вынесла. Она
Лежит в больнице. Память
Ее темным-темна.

И словно у солдата
Уже не стало сил.
Он шопотом чуть слышно:
- А дочь моя?- спросил.

И люди не посмели,
Солгав, беде помочь:
- Зимой за партой в школе
Убита бомбой дочь.

О, лучше б ты не ездил,
Солдат, с войны домой!
Но он еще собрался
Спросить:- А мальчик мой?

- Твой сын живой, здоровый,
Он ждал тебя один.
И обнялись, как братья,
Отец и мальчик-сын.

Как братья боевые,
Как горькие друзья.
- Не плачь,- кричит мальчишка,
Не смей,- тебе нельзя!

А сам припал головкой
К отцовскому плечу.
- Возьми меня с собою,
Я жить с тобой хочу.

- Возьму, возьму, мой мальчик,
Уедешь ты со мной
На фронт, где я воюю,
В наш полк, в наш дом родной.


Про любовь в каменном веке

Владимир Высоцкий

А ну отдай мой каменный топор!
И шкур моих набедренных не тронь!
Молчи, не вижу я тебя в упор,-
Сиди вон и поддерживай огонь!

Выгадывать не смей на мелочах,
Не опошляй семейный наш уклад!
Не убрана пещера и очаг,-
Разбаловалась ты в матриархат!

Придержи свое мнение:
Я - глава, и мужчина - я!
Соблюдай отношения
Первобытнообщинныя.

Там мамонта убьют - поднимут вой,
Начнут добычу поровну делить...
Я не могу весь век сидеть с тобой -
Мне надо хоть кого-нибудь убить!

Старейшины сейчас придут ко мне, -
Смотри еще - не выйди голой к ним!
Век каменный - и не достать камней,-
Мне стыдно перед племенем моим!

Пять бы жен мне - наверное,
Разобрался бы с вами я!
Но дела мои - скверные,
Потому - моногамия.

А все - твоя проклятая родня!
Мой дядя, что достался кабану,
Когда был жив, предупреждал меня:
Нельзя из людоедов брать жену!

Не ссорь меня с общиной - это ложь,
Что будто к тебе кто-то пристает, -
Не клевещи на нашу молодежь,
Она - надежда наша и оплот!

Ну что глядишь - тебя пока не бьют, -
Отдай топор - добром тебя прошу!
А шкуры - где? Ведь люди засмеют!..
До трех считаю, после - укушу!

Когда обширная семья

Константин Случевский

Когда обширная семья
Мужает и растет,
Как грустно мне, что знаю я
То, что их, бедных, ждет.
Соблазна много, путь далек!
И, если час придет,
Судьба их родственный кружок
Опять здесь соберет!
То будет ломаный народ
Борцов-полукалек,
Тех, что собой завалят вход
В двадцатый, в лучший век...
Сквозь гробы их из вечной тьмы
Потянутся на свет
Иные, лучшие, чем мы,
Борцы грядущих лет.
И первым добрым делом их,
Когда они придут,
То будет, что отцов своих
Они не проклянут.

Я — семья

Андрей Вознесенский

Я — семья
Во мне как в спектре живут семь «я»,
невыносимых, как семь зверей
А самый синий
свистит в свирель!
А весной
Мне снится
что я —
восьмой!

Чудо

Сергей Михалков

Папа, мама, брат и я —
Это наша вся семья.

Брату только двадцать лет,
А посмотришь: дед как дед!
Папа — бритый — молодой,
А братишка с бородой.

Не простая бороденка,
А такая борода,
Что железная гребенка
Даже гнется иногда.

Папа волосы стрижет,
А братишка бережет —
На лице среди волос
Виден только острый нос.

Папа просит, мама просит:
— Федя, милый, постыдись!
Кто такие космы носит?
Ну, побрейся! Постригись!

Брат сопит, не отвечает
И, по правде говоря,
На глазах у нас дичает,
Превращаясь в дикаря.

Только вдруг случилось чудо:
Появилась в доме Люда...
Смотрим: Федя изменился,
Что-то с ним произошло,
Он подстригся и побрился
Волосатикам назло.

Чистит ногти, моет руки,
Каждый вечер гладит брюки —
Джинсы снял, надел костюм,
Вообще взялся за ум!

— Эй, старик,— спросил я брата,
В этом Люда виновата?—
Усмехнулся брат в ответ,
Не сказал ни «да», ни «нет».

Но теперь уж нам не трудно
Разгадать его секрет!


Семья и быт

Белла Ахмадулина

Ане

Сперва дитя явилось из потёмок
небытия.
В наш узкий круг щенок
был приглашен для счастья.
А котенок
не столько зван был, сколько одинок.

С небес в окно упал птенец воскресший.
В миг волшебства сама зажглась свеча:
к нам шел сверчок, влача нежнейший скрежет,
словно возок с пожитками сверчка.

Так ширился наш круг непостижимый.
Все ль в сборе мы? Не думаю. Едва ль.
Где ты, грядущий новичок родимый?
Верти крылами! Убыстряй педаль!

Покуда вещи движутся в квартиры
по лестнице - мы отойдем и ждем.
Но всё ж и мы не так наги и сиры,
чтоб славной вещью не разжился дом.

Останься с нами, кто-нибудь вошедший!
Ты сам увидишь, как по вечерам
мы возжигаем наш фонарь волшебный.
О смех! О лай! О скрип! О тарарам!

Старейшина в беспечном хороводе,
вполне бесстрашном, если я жива,
проговорюсь моей ночной свободе,
как мне страшна забота старшинства.

Куда уйти? Уйду лицом в ладони.
Стареет пёс. Сиротствует тетрадь.
И лишь дитя, всё больше молодое,
всё больше хочет жить и сострадать.

Дивно уже в ангине, только ожил
от жара лоб, так тихо, что почти -
подумало, дитя сказало: - Ёжик,
прости меня, за всё меня прости.

И впрямь - прости, любая жизнь живая!
Твою в упор глядящую звезду
не подведу: смертельно убывая,
вернусь, опомнюсь, буду, превзойду.

Витает, вырастая, наша стая,
блистая правом жить и ликовать,
блаженность и блаженство сочетая,
...

Его семья

Агния Барто

У Вовы двойка с минусом -
Неслыханное дело!

Он у доски не двинулся.
Не взял он в руки мела!
Стоял он будто каменный:
Он стоял как статуя.

- Ну как ты сдашь экзамены?
Волнуется вожатая.-

Твою семью, отца и мать,
На собранье упрекать
Директор будет лично!

У нас хороших двадцать пять
И три семьи отличных,

Но твоей семьей пока
Директор недоволен:
Она растить ученика
Не помогает школе.

- Ну при чем моя семья?-
Он говорит вздыхая.-
Получаю двойки я -
И вдруг семья плохая!

Упреки он бы перенес,
Не показал бы виду,
Но о семье идет вопрос -
Семью не даст в обиду!

Будут маму упрекать:
"У нас хороших двадцать пять
И три семьи отличных,
А вы одна - плохая мать!"-
Директор скажет лично.

Печально Вова смотрит вдаль,
Лег на сердце камень:
Стало маму очень жаль...
Нет, он сдаст экзамен!

Скажет маме: "Не грусти,
На меня надейся!
Нас должны перевести
В хорошее семейство!"