Стихи о школе

Избранные стихи известных русских и советских поэтов о школе.

В школе

Борис Ручьёв

Приветлив светлый старый дом,
Резьбой узорной блещут окна.
И у крылечка под дождем
Ветвистые березы мокнут.
Любовно выгнулось крыльцо,
Склонившись ласково на колья,
Он так уютен на лицо —
Дом под названьем милым — «школа».
Встречает тихим скрипом дверь,
Как прежде матерински, крепко
встречала школьником, — теперь
Вхожу я взрослым человеком.
Знакомый узкий коридор.
И скрип знакомой половицы,
По-новому лаская взор,
Сплелися на стене в узор
Колосья дымчатой пшеницы.
О радость, радость, не остыть
И не завянуть в доме светлом,
Внутри угодливо приветном,
Снаружи ласково простом.
Здесь грусти всякий взмах затих,
Любовно каждый шаг взлелеян.
В венке колосьев золотых
На класс с улыбкой смотрит Ленин.
И, подходя к доске учкома,
Издалека увидишь сам —
Весь урожай приемом новым
Исчислен в группе диаграмм.

Сборник "Стихи разных лет", 1928

Новый взгляд на назначение средней школы

Сергей Соловьёв

"Для того стоит гимназия,
Чтобы к жизни приучать!
Что за дикая фантазия
Цицерона изучать!

Знать Гомера, Фукидида
И не знать, что стоит рожь!
О, ужасная обида!
Где позор такой найдешь?"

И всеобщее решенье -
Классицизм из школ изгнать.
Средней школы назначенье -
К нуждам жизни приучать,

Знать науки кулинарные,
Знать изжарить фунт котлет,
Где поближе есть пожарные,
Где хороший есть буфет.

Ведь возможно приключение,
Что кухарка вдруг уйдет.
Тут Гомера изучение
Пользы нам не принесет.

Ежели пожар случится
(Лампу опрокинешь вдруг),
Тут Софокл не пригодится,
А пожарный - добрый друг.

Вот что умным признается!
Браво! Изгнан классицизм,
И изгнать нам остается
В молодежи атеизм.

Чтоб они слугами верными
Были Богу и властям.
Не зачитывались скверными
Повестями по ночам.

Тридцать шесть часов в неделю
Пусть за книгами сидят.
До ложения в постелю
Всё зубрят, зубрят, зубрят.

И для поддержанья веры
Так решили приказать:
Вместо чтения Гомера
Три часа маршировать.


Школьный учитель

Роман Солнцев

Вчера увидел я в газете
под фотоснимком в уголке:
прощаясь, письма пишут дети.
И он стоит. Цветы в руке.
Кумир девчонок, школьный гений,
с глазами дерзкими моржа
от голода и унижений
шагнул с восьмого этажа.

Летел он, верно, две секунды...
ну, может, три... кто скажет нам?
Страшнее пули и цикуты
полет по каменным дворам...
А я-то сочинил когда-то,
что было на земле, пока
сбегала капля узловато
в грозу с зеленого листка.

Писал: пока она летела,
любили люди и дрались,
под маскою белее мела
играл актер чужую жизнь.
Царя свергали. Жгли иконы...
Так я строчил – и мне потом
Москва кивала благосклонно:
ты с каплей просто молодцом..

Но что светящаяся капля
иль прочий красочный предмет,
когда летит как крест иль цапля
живой учитель и поэт?!
Покуда он летел, наверно,
нам не икнулось никому.
Вся жизнь текла обыкновенно.
Но почему? Но почему?..

Покуда он летел, учитель,
все капля смерзлись на листве,
заплакал в небесах Спаситель...
шли презентации в Москве...
Покуда он летел, бедняга,
младенцы мерли в матерях,
и выла, будто волк, дворняга
от дома в четырех шагах...

Покуда падал он звездою
лохматой черной на асфальт,
мы что-то пили тут с тобою
за счастье Родины, за фарт.
А он в окне летел, раскинув,
как ангел, легкие крыла...
И в воплях митингов и гимнов
жизнь нескончаемая шла.

1994

В школе

Юрий Воронов

Девчонка руки протянула
И головой - на край стола...
Сначала думали - уснула,
А оказалось - умерла.

Её из школы на носилках
Домой ребята понесли.
В ресницах у подруг слезинки
То исчезали, то росли.

Никто не обронил ни слова.
Лишь хрипло, сквозь метельный сон,
Учитель выдавил, что снова
Занятья - после похорон.

Школьник

Николай Некрасов

- Ну, пошел же, ради бога!
Небо, ельник и песок -
Невеселая дорога...
Эй! садись ко мне, дружок!

Ноги босы, грязно тело,
И едва прикрыта грудь...
Не стыдися! что за дело?
Это многих славный путь.

Вижу я в котомке книжку.
Так учиться ты идешь...
Знаю: батька на сынишку
Издержал последний грош.

Знаю: старая дьячиха
Отдала четвертачок,
Что проезжая купчиха
Подарила на чаек.

Или, может, ты дворовый
Из отпущенных?.. Ну, что ж!
Случай тоже уж не новый -
Не робей, не пропадешь!

Скоро сам узнаешь в школе,
Как архангельский мужик
По своей и божьей воле
Стал разумен и велик1.

Не без добрых душ на свете -
Кто-нибудь свезет в Москву,
Будешь в университете -
Сон свершится наяву!

Там уж поприще широко:
Знай работай да не трусь...
Вот за что тебя глубоко
Я люблю, родная Русь!

Не бездарна та природа,
Не погиб еще тот край,
Что выводит из народа
Столько славных то и знай,-

Столько добрых, благородных,
Сильных любящей душой,
Посреди тупых, холодных
И напыщенных собой!

Гимн школе

Владимир Высоцкий

Из класса в класс мы вверх пойдем, как по ступеням,
И самым главным будет здесь рабочий класс,
И первым долгом мы, естественно, отменим
Эксплуатацию учителями нас!

Да здравствует новая школа!
Учитель уронит, а ты подними!
Здесь дети обоего пола
Огромными станут людьми!

Мы строим школу, чтобы грызть науку дерзко,
Мы все разрушим изнутри и оживим,
Мы серость выбелим и выскоблим до блеска,
Все теневое мы перекроем световым!

Так взрасти же нам школу, строитель,-
Для душ наших детских теплицу, парник,-
Где учатся - все, где учитель -
Сам в чем-то еще ученик!


В школе

Юлия Друнина

Тот же двор.
Та же дверь.
Те же стены.
Так же дети бегут гуртом,
Та же самая «тетя Лена»
Суетится возле пальто.

В класс вошла.
За ту парту села,
Где училась я десять лет.
На доске написала мелом
«X + Y = Z».

...Школьным вечером,
Хмурым летом,
Бросив книги и карандаш,
Встала девочка с парты этой
И шагнула в сырой блиндаж,

На школьном утреннике

Агния Барто

Клоун - на сцене!
Острит он неплохо,
Скажет словечко -
И слышится хохот.

Школа взрывается
Залпами смеха:
Клоун - первоклассница!
Ну и потеха!

Хохот девчонок
Особенно звонок!
Но не смеется
Одна из девчонок.

Что-то нахохлилась
Эта девица:
- Мне неохота
От смеха давиться!

Девочки шепчутся:
- Ей не до смеха,
Танька не терпит
Чужого успеха.

В школу

Агния Барто

Почему сегодня Петя
Просыпался десять раз?
Потому что он сегодня
Поступает в первый класс.

Он теперь не просто мальчик,
А теперь он новичок.
У него на новой куртке
Отложной воротничок.

Он проснулся ночью темной,
Было только три часа.
Он ужасно испугался,
Что урок уж начался.

Он оделся в две минуты,
Со стола схватил пенал.
Папа бросился вдогонку,
У дверей его догнал.

За стеной соседи встали,
Электричество зажгли,
За стеной соседи встали,
А потом опять легли.

Разбудил он всю квартиру,
До утра заснуть не мог.
Даже бабушке приснилось,
Что твердит она урок.

Даже дедушке приснилось,
Что стоит он у доски
И не может он на карте
Отыскать Москвы-реки.

Почему сегодня Петя
Просыпался десять раз?
Потому что он сегодня
Поступает в первый класс.

Карандашный набросок

Борис Слуцкий

Никогда не учился в школах,
только множество курсов прошел:
очень быстрых, поспешных,
скорых,
все с оценкою «хорошо».

Очень трудно учиться отлично.
А четверки легче дают.
А с четверкой уже прилично
и стипендию выдают.

С этим странным, мерным гулом
в голове
ото всех наук
стал стальным, железным,
чугунным,
но ученым
не стал
мой друг.
Стал он опытным.
Стал он дошлым,
стал привычным и даже точным.
Ото всех переподготовок
стал он гнуч, и тягуч, и ковок.
И не знания,
только сведения
застревали в его мозгу.
Вот и все, что до общего сведения
довести о нем я могу.


Школа

Сергей Михалков

То было много лет назад.
Я тоже в первый раз
С толпою сверстников-ребят
Явился в школьный класс.

Мне тоже задали урок
И вызвали к доске,
И я решал его как мог,
Держа мелок в руке.

Умчались школьные года,
И не догонишь их.
Но я встречаю иногда
Товарищей своих.

Один — моряк, другой — танкист,
А третий — инженер,
Четвертый — цирковой артист,
А пятый — землемер,

Шестой — полярный капитан,
Седьмой — искусствовед,
Восьмой — наш диктор, Левитан,
Девятый — я, поэт.

И мы, встречаясь, всякий раз
О школе говорим...
— Ты помнишь, как учили нас
И как не знал я, где Кавказ,
А ты не знал, где Крым?

Как я старался подсказать,
Чтоб выручить дружка,
Что пятью восемь — сорок пять
И что Эльбрус — река?

Мы стали взрослыми теперь,
Нам детства не вернуть.
Нам школа в жизнь открыла дверь
И указала путь.

Но, провожая в школьный класс
Теперь своих детей,
Мы вспоминаем каждый раз
О юности своей,

О нашей школе над рекой,
О классе в два окна.
На свете не было такой
Хорошей, как она!

Когда еще за школьной партой

Всеволод Рождественский

Когда еще за школьной партой
Взгляд отрывал я от страниц,
Мне мир казался пестрой картой,
Ожившей картой - без границ!

В воображении вставали
Земель далеких чудеса,
И к ним в синеющие дали
Шел бриг, поднявший паруса.

Дышал я в пальмах вечным маем
На океанских островах,
Жил в легкой хижине с Маклаем,
Бродил с Арсеньевым в горах,

В песках и чащах шел упрямо
К озерам, где рождался Нил,
В полярных льдах на мостик "Фрама"
С отважным Нансеном всходил.

И выла буря в восемь баллов
В туманах северных широт,
Когда со мной Валерий Чкалов
Вел через тучи самолет...

Но что чудес искать далеко?
Они вот здесь, живут сейчас,
Где мир, раскинутый широко,
Построен нами - и для нас!

Смотри - над нашими трудами
Взошла бессмертная звезда.
Моря сдружили мы с морями,
В пустынях ставим города.

Земли умножилось убранство,
Чтоб вся она была как сад,
И в межпланетное пространство
Родные спутники летят.

Не вправе ль мы сказать о чуде,
Что завоевано борьбой:
Его творят простые люди,
Такие же, как мы с тобой!

В начале жизни школу помню я

Александр Пушкин

В начале жизни школу помню я;
Там нас, детей беспечных, было много;
Неровная и резвая семья.

Смиренная, одетая убого,
Но видом величавая жена
Над школою надзор хранила строго.

Толпою нашею окружена,
Приятным, сладким голосом, бывало,
С младенцами беседует она.

Ее чела я помню покрывало
И очи светлые, как небеса.
Но я вникал в ее беседы мало.

Меня смущала строгая краса
Ее чела, спокойных уст и взоров,
И полные святыни словеса.

Дичась ее советов и укоров,
Я про себя превратно толковал
Понятный смысл правдивых разговоров,

И часто я украдкой убегал
В великолепный мрак чужого сада,
Под свод искусственный порфирных скал.

Там нежила меня теней прохлада;
Я предавал мечтам свой юный ум,
И праздномыслить было мне отрада.

Любил я светлых вод и листьев шум,
И белые в тени дерев кумиры,
И в ликах их печать недвижных дум.

Всё - мраморные циркули и лиры,
Мечи и свитки в мраморных руках,
На главах лавры, на плечах порфиры -

Всё наводило сладкий некий страх
Мне на сердце; и слезы вдохновенья,
При виде их, рождались на глазах.

Другие два чудесные творенья
Влекли меня волшебною красой:
То были двух бесов изображенья.

Один (Дельфийский идол) лик младой -
Был гневен, полон гордости ужасной,
И весь дышал он силой неземной.

Другой женообразный, сладострастный,
Сомнительный и лживый идеал -
Волшебный демон - лживый, но прекрасный.

Пред ними сам себя я забывал;
...